Произведения Паскаля Киньяра, лауреата Гонкуровской премии, одного из самых оригинальных прозаиков Франции, уже хорошо известны отечественному читателю: переведены повесть «Все утра мира» (по которой снят одноименный фильм), трактат «Секс и страх», роман «Записки на табличках Апронении Авиции». В романе «Альбуций» (1990 г.) Киньяр следует своему необычному художественному методу – опираясь на документальные свидетельства, зачастую не включенные в широкий обиход, реконструировать дух ушедшего времени в его чуждости и инаковости. Персонаж романа, Гай Альбуций Сил, римский декламатор, живший на рубеже двух эпох, – историческое лицо, однако мы имеем о нем лишь косвенные свидетельства из сочинений Сенеки Старшего, Квинтилиана, Гая Светония Транквилла, в которых содержаться жизнеописание Альбуция, сюжеты его декламаций и отрывки из них. Судя по этим свидетельствам, Альбуций был писателем, вполне сопоставимым с близкими ему по духу Петронию Арбитру или Лукиану, и Киньяр делает попытку вернуть нам эту почти утраченную страницу римской литературы. Сочинения Альбуция интересны его вниманием к необычным ситуациям и вещам, которые зачастую считались непристойными (в качестве наиболее ярких примеров sordidissima (самого непристойного) Альбуций приводит черного африканского носорога с буйволовой птицей, усевшейся ему на спину, едкую вонь отхожих мест и при сем неизбежно принимаемые низменные позы, болотную мяту, уксус), однако именно это позволило отразить сложную для римской империи эпоху, которую стрясали гражданские и пиратские войны, противостояние свободных граждан и рабов, расшатывание вековых устоев. По мнению Киньяра, прихотливый, «барочный» стиль Альбуция в гораздо большей степени способен отразить отблески реальности, чем аскетическая риторика его современника Цезаря. Рационализм Цезаря не принимает в расчет то, что «никто не знает, что говорит, никто не знает, что делает», что результаты наших поступков зачастую оказываются бесконечно далекими от замыслов. Киньяр ставит задачу еще более сложную, чем его герой, он стремится уловить отблески давно ушедшей эпохи, отблески отблесков, постичь «смысл, непроницаемый, как затянутое облаками небо, которое вопрошаем в ночную пору». Однако Киньяра роднит с Альбуцием особый, «меланхолический темперамент», который заставляет человека тонко чувствовать барочную прихотливость (пользуясь словами Вальтера Беньямина, также склонного к барочной меланхолии), и это позволяет ухватив интонацию фразы, необычный оборот речи (а текст Киньяра изобилует латинскими фразами, чтобы читатель сам мог почувствовать специфику речи, непередаваемую в переводах), развернуть казалось бы законченное действие, причины и следствия которого, тем не менее, теряются во тьме.

В романе Киньяра чередуется повествование о жизни Альбуция в ее самых мелких и интимных подробностях (естественно, вымышленных, но вполне правдоподобных, поскольку Киньяр опирается на солидные познания в области римского быта и повседневных обычаев), изображаемой, однако, на фоне великих событий в римской истории (от триумфов Цезаря до рождения Христа), и реконструкции декламаций – особого жанра литературы, в котором изображалась сложная фиктивная ситуация (контроверсия) и фиктивные судебные прения по этому поводу. В жизни римлян суд играл необыкновенно важную роль, именно римская культура дала миру т.н. «римское право», легшее в основу правового сознания цивилизованного мира. Альбуций имеет самое непосредственное отношение к римскому судопроизводству – он был эдилом в родной Новарии (согласно Светонию, сограждане вытолкали его пинками с судейского кресла, не согласившись с его вердиктом), вел судебные дела в Риме и Медиолане. Однако разбираемые в киньяровских реконструкциях случаи отражают римскую судебную практику в живом, не отлитом еще в чеканные формулировки виде. Всегда проблематично подведение частного случая под общее правило. Всегда на стороне каждого человека остается его правда. Логика уступает место топике, элоквенции, красноречивому жесту, эмоции.

Но главный мотив Киньяра заключается даже не в том, чтобы вернуть имя Альбуция из небытия или дать изображение частной жизни римлян в великую историческую эпоху. Фрагменты, из которого складывается роман – это осколки целого, которого нет, по крайней мере, то, что мы не видим в нашей обыденной суете. Киньяр (и его герой Альбуций) стремятся обнаружить особое «пятое время года», нечто вроде прустовского обретенного времени, это особый сезон, возвышающийся над волнами времени, сезон чтения, музыки, досуга, любви, ирреальная реальность письма, в которой невозможное – возможно, в котором сохраняется все, что мы любим. И Киньяр дарит читателю огромное удовольствие, показывая то, что он любит сам.

Паскаль Киньяр. Альбуций: Роман / Пер. с фр. И. Волевич. - СПб: "Азбука", 2005. - 240 с. – ISBN 5-352-01340-5

Опубликовано впервые

Автор рецензии: Константин Бандуровский